У меня создалось впечатление, что пермская эмансипированная, свободолюбивая публика заняла не очень разумную позицию в отношении губернатора Дмитрия Махонина. Как я заметил, многие оценивают его в парадигме: "плохой или хороший губернатор" (губернатор вообще, "в идеале"). А прагматичнее, полезнее, по-моему, оценивать его в другой парадигме: "плохой или хороший ПУТИНСКИЙ ГУБЕРНАТОР" (ведь мы понимаем, что есть путинские губернаторы, при которых живётся лучше, чем при других путинских губернаторах). То есть интересно и по-настоящему важно понять, насколько плох или хорош для нас этот очередной именно путинский губернатор. А вот это как раз пока и не понятно. Рано выставлять оценки.

В любом случае неразумно было ожидать от всего лишь эффективного чиновника с антимонопольным и яблочным прошлым, которому Путин ЛИЧНО ДАРОВАЛ пермское правление, что он будет "оппозиционным губернатором". Дмитрий Махонин будет чётко и усердно следовать генеральной линии - иного быть не может (по крайней мере, до тех пор, пока под Путиным трон не зашатается так же, как под Лукашенко). Но генеральной линии, слава богу, глубоко наплевать на большинство пермских проблем, которые очень важны для нас (в городской экологии, благоустройстве, градозащите, в гуманитарных делах + чисто пермское: что делать, а что не делать на бюджетные и внебюджетные деньги к 300-летию Перми и т.п.). Именно в этих "сферах федерального безразличия" Дмитрий Махонин может проявить свою свободу воли, и в этом смысле он пока не представляется безнадёжным. Более того, при путинском режиме всегда есть и постоянно обновляются "сферы неопределённости", в которых режим готов терпимо относиться к самодеятельности губернаторов, при соблюдении ими установленных рамок и приличий. Кроме эпидемии коронавируса, как мне кажется, сегодня такой "сферой неопределённости", то есть "сферой возможности" внутри режима, является, например, некоторый пересмотр, некоторый плавный откат от предыдущих планов по образовательной, медиционской, культурной и муниципальной "оптимизации". Есть и другие и будут появляться новые «сферы неопределённости», дающие шанс на «тактические улучшения», не важные для «принципиальных оппозиционеров», но важные для нормального простолюдина, без согласия которого «принципиальным оппозиционерам» путинский режим не свернуть.

Поэтому, взаимодействие с губернатором - это не только и не столько повод для свободолюбивой публицистики и пропаганды. Хотелось бы еще, чтобы для нас взаимодействие с Махониным было ещё и реальной "политикой возможного", по крайней мере, до тех пор, пока не станет очевидной (как в случаях с Басаргиным и Решетниковым) его неспособность учитывать общественные интересы даже в сферах своей относительной свободы. Следовательно, смешно обижаться на Дмитрия Махонина за официозный путинизм, обрушение второго тура губернаторских выборов (или не обрушение, а результат пофигизма пермского «капризки» - Репина?), верность внутриэлитным сговорам и соглашениям и т.п. - Махонин не может не быть путинским губернатором.

Разумнее относиться к Дмитрию Махонину именно как к путинскому губернатору, который может оказаться полезным, и даже хорошим, в НЕКОТОРЫХ, точно не в самых главных, но значимых для нас сферах общественного интереса. Но окажется ли он таковым, зависит не только от него, но в большей степени от того каким будет тон и смысл наших к нему посланий и предложений. И надо понимать, что даже не самые отъявленные путинские губернаторы не могут нам публично обещать того, что мы хотим, но могут пытаться фактически это делать или могут честно искать сносный компромисс. Все достойны шанса.

Что касается собственно политического противостояния свободолюбивых пермяков путинскому гибридному режиму, то тут все проблемы проистекают из нас самих (в этом противостоянии губернатор даже не субъект, не противник, так как фактически лишён режимом регионального суверенитета, а политику в отношении оппозиции в крае определяют силовики, что воочию было продемонстрировано в делах "Мемориала" и "куклы Путина"). Беда в том, что в Перми, на самом деле, нет реальной внесистемной политической оппозиции. Большинство из тех, кто таковыми себя считают не более, чем политические публицисты и блогеры, которые специализируются на стенаниях по поводу репрессий и коллекционировании злодейств режима, а в последние недели ещё на смаковании в сетях успехов белорусского тираноборчества (дай бог, чтобы у белорусов всё получилось, даже ценой подключения националистического акселератора). Силовики навязали нашим оппозиционерам одиночные пикеты, как единственно возможную форму публичного самовыражения – они это проглотили и довольствуются. Всем удобно: одни играют в протест, другие играют в борьбу с оппозицией. А в результате, в частности - провал досудебной общественной кампании в поддержку арт-активиста Александра Шабарчина, который теперь, всего лишь за тупой гопнический перформанс, может отправиться в колонию общего режима на два года (для массовой публичной кампании в защиту Александра не всё ещё потеряно - ещё есть время до окончательного решения по его делу в апелляционной инстанции – краевом суде).

В общем, политизация медленно, но верно захватывает страну, независимо от желаний и усилий режима и оппозиции – просто время пришло. Просто снова пришло время реальных политических организаций, способных заинтересовывать, объединять, организовывать и вести в избранном направлении доселе неполитизированных людей, добывать для этого деньги, быстро профессионализироваться, гармонично сочетать «real politic» со стратегическими целями свёртывания режима. Но в Перми нет таких организаций, несмотря на почти уже обилие в городе внесистемных оппозиционных партий и групп. Их надо создавать практически с нуля. Но это интересная и благодарная работа. Плохая новость – это риск, и, прежде всего, для инициаторов. Хорошая новость – в Перми, как и в других больших городах России, появилась социальная база для таких организаций (экономически самостоятельные люди из неогосударствлённых страт среднего класса) и люди с деньгами, понимающие необходимость таких организаций, и ищущие кому доверить это своё понимание.