Февраль 2010 г.

Меня бесит пресловутый «кризис парадигм». Он изводит меня прямо в быту. Мне нужно хоть как-то понимать человеческий мир, чтобы наслаждаться его величием и помаленьку приспосабливать к собственным нуждам. Мне позарез нужна нетупая «картина мира», которая бы не оскорбляла моих чувств, вкусов и комплексов. Как и многие, окунаясь в поток наших общественных несовершенств с привычным набором либерально-демократических, гуманитарно-социалистических и консервативно-националистических шаблонов, я стремительно тону под тяжестью тотального непонимания всего. Тотальное непонимание постепенно становится фатальным.

Недостатком «либерального» или «социалистического» ничего уже не объяснить. Либертарианский постмодерн в лице волшебных палочек толерантности, политкорректности, мультикультурализма и т.п. уже никого ни от чего не спасает. Социализм превратился в элитарную профессорскую идеологию и приобрёл новую социальную нишу: затянувшееся пубертатное увлечение нежизнеспособных юношей. Радикализмы ушли из большой политики и тихо умирают в субкультурах и в разрешённых ритуалах с битьём витрин. Радикальный центризм, давно и не дай бог на веки, дискредитирован фашизмом. Нацизм уже, казалось бы, смешон на фоне фундаментальной глобализации всего и вся, но национализм по-новому сверхактуален, при том, что ни один ответ на «национальный вопрос» так никого и не устроил. Любые гуманитарные усилия в одном месте множат количество несчастных и обездоленных в другом, а то и в этом же. Миротворчество затягивает и воспроизводит войны. Государственный гуманизм разрушает человека. Социальная справедливость разрушает сообщества. Гражданское общество оказалось удовольствием для благополучных. Демократии, выйдя за национальные рамки, становятся диктатурами. Права человека стали знаменем войн и межцивилизационной ненависти. «Фашисты» с «антифашистами» создают зеркальные субкультуры. «Ксенофобы» и «человеколюбы» соревнуются в хамстве и нетерпимости. Одна треть человечества смеётся над «демократией», одна треть презирает её и одна треть не знает, что это такое, но все три трети цепляются за нее из последних сил. И это при том, что классические демократические институты больше не принимают политических решений, а только оформляют их. Страны распадаются на регионы, общества распадаются на субкультуры, нации просто распадаются, причём делается всё это на сцене «глобального мира», а вокруг всё те же государства, идеологии, парламенты, партии, генеральные ассамблеи ООН. Политический гуманизм (права человека, сильная социальная политика и миролюбивая внешняя) вошел в непримиримое противоречие с рынком, свободой конкуренции и геополитическими интересами «гуманистических государств» - политический бал начали править двойные стандарты. Массовое государственное человеколюбие оказалось очень дорогим удовольствием. Оказалось, чтобы иметь возможность быть гуманным, надо где-то кого-то обобрать, обездолить: заработать на гуманизм невозможно, заработать можно только на себя, а обирать уже почти некого. Казалось бы, все рецепты «правильного общества» и «правильного общественного поведения» давно и всерьёз разоблачены, но всё равно продолжают выписываться в «политических аптеках».

Все, кому положено это знать и понимать, знают это и понимают. Но на политические курки не нажимают – боятся. Боятся остаться в «пустыне непознанного реального».

***

Насмотревшись на причуды российской и северо-атлантической политики последнего десятилетия, я проникся устойчивой нетерпимостью к либерально-демократическим фундаменталистам, к этим благочестивым фанатикам, растлителям собственного разума. Впрочем, по старой привычке я и фашистов тоже терпеть не могу, даже, как положено образованному человеку, я их ненавижу. Правда, настоящие фашисты давно закончились, остались одни легенды и банды злых клоунов. Любители же демократии, казённых свобод и бюрократического гуманизма – лжецы, у которых власть, и именно они отвечают за бесперспективность современного мира.

Что касается сегодняшних честных леваков (я именно о честных и массовых левых), то их можно только жалеть – мотивы их хоть и чисты, но их смыслы давно бескровны, а легенды бледны и воняют синтетикой «а ля Че Гевара». Их политическая дистрофия вопиет, а их неспособность покинуть социалистическую колыбель (социальное равенство + гуманизм) делает бессмысленными любые обновленческие попытки. Жизнь давно заказала им поиски Справедливости в новых местах, а они всё ещё пытаются докопаться до неё под фонарём Равенства.

Очень хочется хорошо относиться к политическим гуманистам: к правозащитникам, активистам мультикультурализма, борцам с дискриминацией. Но добровольная кастрация толерантностью и правами человека – зрелище малоприятное, тем более, что жертва оказалась фиктивной. Они, чистые и добрые, в упорной борьбе за человеческое в человеке, превратились в хищных проповедников, таких же жадных до фанатичной паствы и духовной монополии, как любые другие разносчики любых других «духовных опиумов». Гуманитарный прозелитизм[1] убивает гуманизм. «Фашисты» получили достойных оппонентов. А человек как имел, так и имеет право ненавидеть, отмщать, любить своих больше, чем чужих. Человек всего лишь не имеет права быть жестоким, безжалостным и вероломным. Всё остальное ему дозволено.

В общем, я всеми недоволен, ко всем у меня претензии, никто мне не нравится, никто из тех, кто знает, кто он и как он называется. Мне нравятся те, кто не знают, кто они, у кого ещё нет названия. Будущее - в неназванном.

***

Если тебе время от времени приходится выныривать из частной жизни в общественную, то очень важно точно знать, кто ты в данный конкретный момент: «правый» или «левый», за Свободу ты или за Справедливость?

Я, скорее, «правый», чем «левый», более «белый», чем «красный». Сегодня меня больше волнует брошенная Свобода, чем гниющая Справедливость.

Но я уважаю стремления другой стороны. Мне унизительно жить в стране, переполненной униженными и оскорблёнными, и это заставляет меня что-то делать. Я понимаю, что если довелось оказаться бедным, не имея в запасе ни хорошего образования, ни популярных способностей, ни полезного людям опыта – трудно справляться с беспросветностью жизни без взбадривающих идеалов и рецептов Справедливости. Но взбадривающих! А не того засаленного б/у, что впихивают новым и старым бедным сегодняшние промоутеры «левой». Хотя, надо отдать должное левым: они упорнее самовлюблённых правых ищут в себе другие смыслы.

Но, конечно, всё, как всегда, относительно.

Когда я, например, сталкиваюсь с «социальными реформами» губернатора Чиркунова и его «функционально-целевого правительства», во мне просыпается жажда справедливости. Их синтетический, вульгарный, насильнический либерализм требует сопротивления, и самым естественным образом запихивает меня в «левую нишу».

И, наоборот, когда, занимаясь своими делами, я натыкаюсь на «любителей народных бед»: будь то московские правозащитные «левозащитники», отстаивающие политические права тех, кому просто не хватает пенсий и пособий или юные леваки-«ботаники», рассуждающие о «поднимающем голову пролетариате» - я с удовольствием беру на себя роль оголтелого либерала, демонстративного социал-дарвиниста.

Но сегодня меня больше всех достали либерально-демократические фундаменталисты. Не встречал людей более неприятных, чем интеллигентные фанатики, разве что просвещённые гопники.

Февраль 2010 года