Пермь
Родился в 1960 году
Председатель Пермской гражданской палаты (ПГП)
https://www.facebook.com/averkiev.igor
Сайт Пермской гражданской палаты http://www.pgpalata.ru/
Отрывки из статьи «Российские гражданские травли» (июнь 2019 г.)
https://igor-averkiev.com/rossijskie-grazhdanskie-travli.html
Как хорошо, что сотни свободолюбивых, прогрессивных людей, которые с 11 по 13 июня 2019 года вылили столько площадной злобы на «Медузу» и Ивана Колпакова, не имеют власти.
Что было бы с Иваном, если бы власть у них была? А ведь эти люди могут эту власть получить, и что тогда будет? Они ведь очень многих ненавидят: и своих, и чужих. И вот, предположим, что в результате послепутинских пертурбаций в их руках оказались суд, полиция, тюрьмы… Думаю, люстрациями не обойдётся… Они, как люди образованные, конечно, будут понимать, что так нельзя, но злобу такого накала не подавить и не спрятать в глубинах их светлых душ.
Ниже: цитаты из дискуссии под постом Ивана Колпакова о том, что «Медуза» «не призывает» на марш 12 июня в защиту уже освобождённого Ивана Голунова, но «если люди пойдут — будет освещать плотно, как положено» (https://www.facebook.com/ivan.kolpakov/posts/10220196857938244):
«Какие же вы мерзкие бляди». Матвей Иванов
«Пиздец, вы мрази». Геннадий Марченко
«Ну, вы и бляди. Просто фантастические бляди». Елена Косенко
«Медуза - сборище слизняков». Александр Райков
«Ну вы и пидорасы! Пи-до-ра-си-ны!» Наташа Алексеева
«Колпаков, ты оказался говном». Eugen Dery
«В следующий раз пусть их четвертуют – никто, надеюсь, не почешется». Вадим Шевченко
«Мечтанувший вы уебанище». Саша Каквсегда
«Лицемерная говноедская сука». Дмитрий Коробенко
«Это циничное скотство». Ольга Галкина
«Они трусливые мрази, вот и всё )))». Литвинова Катерина
«Какой же ты гнусный, двуличный ублюдок». Аслан Расулов
«Мрази вы позорные». Григорий Кислин
«Я Колпакова ещё и притоплю при случае, не погнушаюсь». Арсений Фёдоров
«Крыса». Peter Kosenko
«Это всё верх цинизма и банальной человеческой подлости.
Очень жалею, что ада не существует». Саша Чугорина
И весь этот смрад либерально-демократических душ обрушился на Ивана Колпакова не за убийство/изнасилование/поедание младенцев, а за слова...
_____________________
Совместными усилиями мы создали такой чудный отечественный феномен: «российский гражданский буллинг» — травля российских общественных деятелей, филантропов, журналистов, так сказать, силами «гражданского общества», точнее, этакого «теневого гражданского общества», которое выныривает из каких-то задворков российской прогрессивности и свободолюбия, нападает на своих жертв, самоутверждается в травле, и шмыгает обратно в «прогресс». «Российская гражданская травля» — это я не для красного словца. Те, кто травили, например, Ивана Колпакова, обзывая его десятками разнообразно мерзких слов, выступали с позиций общественного интереса: гражданской солидарности, защиты жертв полицейского произвола и т.д.
…Конечно, не все свободолюбивые и глубоко прогрессивные люди были так безжалостны в оценках и так грязны в эмоциях. Большинство нападавших 11-13 июня на Ивана Колпакова и «Медузу» до скабрезностей и злобы не опускались, а ограничились рассуждениями про «подлость», «слив протеста» и «кидалово». Но количество обвинителей в «предательстве»(!) впечатлило. Только под упомянутым постом Ивана Колпакова сгрудилась тысяча комментариев и 90% из них – именно про «подлость/слив/кидалово». Даже за вычетом откровенных троллей, и серийных медузоненавистников – много. Этакий массовый и самораспаляющийся обличительный активизм. Изнутри этот вал вражды казался неистовым и местами даже страшным, но при взгляде снаружи представал почти комичным в своей очевидной психотерапевтической сути.
Выпустив из своих лап Ивана Голунова, режим украл у свободолюбивого протестората мечту о реванше за 2012 год. Очень определённая часть либеральной публики очень тяжело это восприняла. Потребность в козле отпущения буквально витала в воздухе. Сам режим, Путин, Собянин и т.п. не могли быть козлами отпущения по определению: обвинять записного врага в том, что он враг – смешно. Да и очень вычурным, даже странным выглядело бы обвинение режима в том, что он переиграл оппозицию, выпустив на свободу невинно обвинённого человека. Нет, тут нужен был другой враг.
Да, многие люди очень серьёзно, всей душой, но по-разному вложились в «защиту Голунова» именно как в возможность. Многие просто искренне возмутились уж совсем беззастенчивым и явно заказным полицейским произволом. Кто-то увидел в «защите Голунова» повод для наконец-то настоящей гражданской самореализации: принять участие в по-настоящему большом и важном деле. Кто-то, может быть, и не собирался «выходить на улицу», но понял, что «НАЧАЛОСЬ»: стал мечтать, представлять, рисовать картины великой победы – пережил радость предвкушения. Профессионалы планировали реальный политический реванш, пусть не окончательную победу, но важный этап на пути к ней, может быть, даже переломный. Все по привычке настроились на «борьбу вдолгую», но впервые за несколько лет наконец-то почувствовали её перспективность. Многие впервые или не впервые, но по-прежнему нелегко, осознано принимали риски активизма, готовились быть задержанными, даже репрессированными, многое преодолели в себе. Планировали, выделяли время на участие в протестах, предупреждали родных, и т.п. Тратили душу, испытывали к себе уважение. И все-все готовились к «маршу 12 июня» как к моменту истины, и мечтали, как, наконец, «из искры возгорится пламя». Представляли себе, как многие тысячи «людей с такими хорошими лицами», почти родные, опрокинут, наконец, ЭТИХ, со всей их вседозволенностью, ментовским хамством, такой их почти фатальной неуязвимостью.
И вдруг режим опять переиграл. Всё прахом. Все мечты, все вложения души и все расчёты – псу под хвост. Кто-то должен за это ответить. Так себя чувствовали не все, кто лично вложился в «защиту Голунова», но многие. И вот как на блюдечке, как специально для них вечером 11 мая сначала появилось заявление Тимченко, Колпакова, Муратова, Осетинской и Бадамшина, а ровно через час – пост Ивана Колпакова. Но если Заявление медиа-вождей не предполагало личного контакта с его авторами, то пост Колпакова – вот он, перед тобой, вместе с самим Колпаковым на странице Фейсбука. Нажал клавишу – и прикоснулся; поставил дизлайк – и отомстил; обозвал его на его странице – и получил удовлетворение; увидел десятки таких же записей – и уже «плечом к плечу», и уже победитель, и уже всё можно. Покупался во всём этом и уже чувствуешь какой-то экзистенциальный покой, какую-то справедливость, и т.п., и т.д., и др.
Так что же произошло на странице Ивана Колпакова? Что это было?
А это была толпа – ситуативное сборище людей, объединённых всего лишь одной, но очень сильной эмоцией, волей случая оказавшихся в одно время в одном месте, склонных к коллективным экстатическим реакциям на значимые для всех участников триггеры. Здесь запустивший толпу триггер – это опубликованный Иваном Колпаковым пост. «Казус Колпакова» распахнул до того не находящие выхода эмоции, которые, бесконечно множась друг на друга, превратили разнообразных людей в единое алчущее удовлетворения животное. Личности на время исчезли, растворясь во всеобщем порыве самооудовлетворения, самооправдания, самоуспокоения.
Это была толпа по всем законом жанра. Но очень особая толпа. Сетевая толпа. Все на одного, но в сети. Травля, но в интернете. Линчевание, но хомячковое. Толпа, но пост-модерная, в данном случае стилизованная «креативным классом», с одной стороны, под «наезд быдла» («бляди», «уебанище», «пидорасы»), с другой стороны, под негодование «старой русской интеллигенции» («верх цинизма и банальной человеческой подлости», «с детектором непорядочности у вас есть некоторые неполадки», «позор, несмываемый позор», вообще много и возвышенно про «подлость/непорядочность/позор/стыд»). Но нередки были и более творческие стилизации, создающие нетрадиционные лексические реальности, например, «наезд интеллигентного быдла» («мерзкие бляди», «фантастические бляди», «циничное скотство», «трусливые мрази», «лицемерный чмошник»). Но за всеми этими стилизациями гнева – реальная толпа со всеми её замещениями, с дешёвым экзистенциальным реваншизмом, с высвобождением демонов в коллективном эмоциональном надрыве…
…Среди нас, среди «своих», существуют люди, которые почему-то считают себя «нашим большинством» или вообще всем народом и даже всем миром. Они всегда говорят за всех.
Одна моя хорошая московская знакомая, очень тонкая разумная женщина, присоединившись под постом Ивана Колпакова к медузофобам, написала: «не надо было это делать по-хамски, залезая на табуреточку и плюя с нее ВСЕМУ МИРУ в лицо» (выделил я). Господи, ну какой «весь мир»? Прочитав этот пост Колпакова, 592 человека выбрали смайлик «это возмутительно», но 612 человек поставили лайк или «супер», ещё 147 человек «посмеялись», «поплакали» и «поудивлялись». А если ещё поспрашивать «простых людей» о том, что они знают о Голунове, так всего одна четверть скажут, что «что-то про него слышали», и совсем единицы вспомнят, что он «какой-то журналист, и его за что-то посадили». Какой к чёрту «весь мир»! Попадая в толпу, мы теряем разум. В толпе мы невероятно преувеличиваем не только проблему, но и себя в ней. В любой толпе мы буквально разбухаем от собственной значимости и мощи. Но это всего лишь «значимость и мощь» в толпе. Сам факт нападения на кого-либо толпой говорит всего лишь о неправильности, несправедливости происходящего. Это так просто. Казалось бы.
Внимание! Я говорю не о критике, не о недовольстве чьими-то словами и поступками, не о политических и гражданских конфликтах, а именно о травле, о длящейся упорной расправе. В данном случае — о массовом агрессивном преследовании в социальных сетях конкретного человека с целью унижения его за его взгляды, за его личную позицию или поступок, которые как-то задели «загонщиков». Но задела их всего лишь позиция или поступок, а мучают они, пытаются морально и социально уничтожить — человека.
Именно массовость травли, когда толпой на одного, превращает нормального, сильного человека в униженную беззащитную жертву. В отличие от конфликтов и критики, травят не для того, чтобы что-то доказать, что-то изменить, кого-то победить в конкретной битве, а для того, чтобы ОТОМСТИТЬ человеку на веки вечные, унижая, оскорбляя его, стремясь подорвать его репутацию или как-то иначе сломать ему жизнь. Толпа уничтожает человека, как равноправного члена общества. В травле толпа выступает по отношению к жертве с позиции бесконтрольной власти, злоупотребляющей своей силой. Достаточно вспомнить травлю Чулпан Хаматовой, Нюты Федермессер, Ивана Колпакова. И ведь почти все, кто травили этих троих, со всей очевидностью, были людьми прогрессивными, свободолюбивыми, остросовременными, с либеральными взглядами на жизнь, за демократию, за права человека и всё такое. То есть они были «мы». Они среди нас. Они «наши». И что мне с этими «нашими», с этими «моими соратниками» делать?
…Чулпан Хаматову, Нюту Федермессер, Ивана Колпакова травили за одно и то же: за то, что они позволили себе на «нашем поле» выступать не в наших интересах, а в своих. За то, что они, представляя «прогрессивные сферы деятельности» (филантропия, журналистика), на поле политики и активизма вели себя не как «прогрессивные политики и активисты», а как профессионалы своего дела, то есть просто как филантропы и журналист.
Приходя в политику или активизм, представители неполитических и неактивистских сфер деятельности решают свои проблемы, а не наши. В данном случае они приходили в политику и активизм решать проблемы филантропии (увеличение ресурсов и возможностей благотворительных и гуманитарных организаций) и журналистики (защита журналиста), а не проблемы смены власти или прекращения полицейского произвола. И это нормально. Они имеют на это полное право. Филантропы и журналисты не обязаны быть во всём солидарны с теми, кто борется за свёртывание путинского режима и пытается защищать граждан от его произвола. Эта наша миссия, а не их миссия. Более того, в рамках этой нашей миссии филантропы и журналисты, скорее, являются нашими бенефициарами, нежели соратниками…
…Для меня эта история вообще не про политику и не про активизм – идеологии, политические верования и мифы здесь ни при чём. Эта история про человеческие взаимоотношения – толпой на одного просто нельзя. В межличностных отношениях травля конвенционально табуирована, хотя время от времени и нормальные люди в неё срываются. В политике всё по-другому. Победа в политике сверхценна, а выигрывает тот, у кого больше ресурсов или у кого они более эффективны. «Толпой на одного» в политике – это своего рода ИДЕАЛЬНОЕ СООТНОШЕНИЕ СИЛ, гарантирующее ту самую сверхценную победу (с точки зрения эффективности ресурсов это то же самое, как пулемёты гарантируют победу над копьями, а ядерное оружие гарантирует победу над теми, у кого пороховое и тротиловое вооружение, – никому ведь не приходит в голову такие победы не засчитывать, даже не приходит в голову считать их несправедливыми). Поэтому в политике любая травля находит своё рациональное если не оправдание, то объяснение с точки зрения политических интересов в достижении той или иной победы. Так, в случаях с Нютой Федермессер и Иваном Колпаковым многие демократически и либерально политизированные участники и наблюдатели событий просто недоумевали, когда перед ними ставили проблему травли. Им, конечно, неловко было оправдывать саму травлю, и они просто уводили разговор из сферы межличностных отношений в сферу политических интересов, бесконечно объясняя, как жертвы травли навредили или могли навредить «демократии», «победе на выборах», «сплочённости и солидарности в противостоянии режиму», в «защите жертв полицейского произвола» и т.п.
Для остро политизированного в конкретный ситуации человека травля – это всегда мелочи в сравнении с политическим ущербом, который нанесли или могли нанести жертвы травли. Или травля просто отрицается и начинается нудный спор о критериях травли, понимании того, что такое оскорбление и унижение, о количественных показателях толпы и т.п. Никто и никогда в политике не признается в том, что во имя победы допустимо всё. Но этот принцип вытекает из самого смысла политики как деятельности, не допускающей поражения. Поэтому и «победителей не судят». Политики – профессиональные фанатики власти, что с них возьмёшь? Хотя без фанатиков любые большие человеческие цели труднодостижимы.
Для людей, зацикленных на этической, а не на политической стороне конфликта, – всё наоборот: никакая травля не сопоставима с её причинами; любые причины травли легкомысленны в сравнении с её последствиями.
...Среди преследователей есть особая категория людей, получающих удовольствие от участия в коллективном и безнаказанном унижении человека – я их называю «загонщиками». Сетевые «загонщики» испытывают удовлетворение, даже своего рода восторг, наблюдая или просто осознавая в сетевых диалогах загнанность и беспомощность жертвы травли, скукожившейся под тяжестью моральных обвинений и от бесцеремонности аморальных оскорблений (нереагирование жертвы виртуальной травли на обвинения не прекращает травли – «загонщики» воюют с образом жертвы и удовольствие получают, представляя её страдания). Со всей очевидностью для «загонщиков» участие в травле – это способ повышения самооценки, возможность побыть в состоянии собственной значимости, причастности к большому важному событию, при том, что затраты и риски минимальны (жертвы гражданской травли – это всегда люди с высоким социальным статусом и/или с большим общественным капиталом, в данных случаях – руководители крупнейших благотворительных институций и редактор одного из самых популярных демлиберских СМИ – «низвержение» таких людей с их «пьедесталов», даже временное, – большое общественное событие, а для кого-то – и упоительное). Одним словом, активно участвуя в гражданской интернет-травле, «загонщик» самоутверждается. В этом смысле и имея в виду статус жертв, травля для загонщика – это своего рода бунт «маленького человека», не согласного с тем, что он «маленький», но решающего эту проблему не увеличением себя, а уменьшением «больших людей».
Если для основной массы преследователей, оказавшихся в линчующей интернет-толпе, это личный эксцесс, временное «помутнение рассудка», то для «загонщиков» – желаемое состояние. Именно «загонщики» являются активистами травли, до последнего поддерживают её и превращают группу недовольных людей в толпу, движимую лишь агрессивными эмоциями.
…Первая особенность: при запуске любая травля так или иначе всегда санкционирована сообществом. Начиная травлю, её инициаторы (преследователи и «загонщики») всегда понимают/чувствуют, что сообщество в общем-то не против – общественных попыток прекратить травлю не будет (единицы – не в счёт).
Вторая особенность: жертвами травли действительно всегда бывают «белые вороны» (отсюда и конвенциональность травли) – инаковые люди, от «элементарных» заик, очкариков и «жирдяев» в детских сообществах до инородцев, иноверцев, «иногендерцев» и прочих людей, отличающихся от «вашего большинства» своим видом или поведением. Они не нравятся большинству именно своей непохожестью, поэтому являются/становятся в сообществе чужими, а чужих – не жалко. Ведь в чём проблема Ивана Колпакова? В том, что, оказавшись на некоторое время практически включённым в московский протесторат, непосредственно участвуя в активистском движении, став в нём своим, он вдруг оказался в нём инакомыслящим. Принятый в активистской среде как «свой», Иван Колпаков в критический момент повёл себя как журналист, а не как активист. Ведь журналист Колпаков не боролся с режимом, а спасал коллегу и подчинённого – журналиста Ивана Голунова, и поэтому не мог исходить из того, что акция сопротивления ценнее её причины. За это и получил травлю.
В этом, собственно, и есть изначальный, антропологический и популяционный смысл травли – изгонять/выдавливать из сообщества инаковых, чужих, и тех, кто стал обузой: больных и слабых (последнее как атавизм сегодня проявляется прежде всего в детских и подростковых сообществах). Травля в этом смысле социально рефлекторна. Поэтому неучастие в травле, а тем более активное сопротивление ей – заступничество за жертву – требует от человека дополнительных и даже экстраординарных духовных и волевых усилий.
В этом контексте железобетонная гуманитарная позиция в отношении травли - никакие прегрешения человека не могут оправдать его унижений; убей, но не унижай - как бы противостоит хтоническим смыслам человеческого общежития.
…Я понимаю: многих просто обидела «неблагодарная» отстранённость обоих Иванов от «общего дела» после освобождения Голунова. Но включите эмпатию. Задачей «Медузы» было освобождение Голунова любой ценой – нормальная корпоративная, «семейная» задача. Использовались все ресурсы. Вместе с антипутинским протесторатом и путинскими прагматиками из какой-то там «башни Кремля» «Медуза» эту задачу выполнила и вновь занялась своим медийным бизнесом, подзапущенным за время борьбы. Всё. Они – злодеи? Нет. Они – СМИ. При этом как демлиберское СМИ «Медуза» и из «общего дела» не вышла, но в журналистском смысле, и теперь уже как СМИ будет продвигать и информационно обихаживать кампанию против «народной статьи». Нет, нам этого мало. Во-первых, «а поцеловать?» — выскажите всё своё к нам уважение, почтение и бесконечную благодарность. Во-вторых, признайте, что это мы, а не вы всё сделали. В-третьих, куда пошли — оставайтесь с нами, вы нам должны. Хотя, в принципе, «Медуза» как профессиональный медийный пиарщик так и должна была всё сделать – обставить свой выход из «коалиции» всеми этими PR-играми, точечными и своевременными поглаживаниями по всем нежным местам протестората. Но, как мне показалось, Иван Колпаков и Галина Тимченко тоже увлеклись «соратничеством». Дескать, какие счёты между своими – свои всегда поймут. Но «свои» не поняли и даже не простили. Или медузовцам просто неловко стало играть во все эти игры с партнёром – типа решили по-честному разойтись, без всех этих PR-заморочек. Или в самом деле очень устали, извелись и не сообразили вовремя, как себя правильно вести с активистами на подъёме.
Со стороны эта массово и публично заявленная активистская обида выглядит как какая-то инфантильная хрень: не поняли и не признали интересов партнёра; не смогли отличить партнёра от соратника; спутали журналистов с активистами; будучи по определению добровольцами — возжаждали благодарности и почёта; проявив солидарность – стали претендовать на обязательную ответную солидарность; попытались постфактум превратить сотрудничество в сделку — мы вам помогали, теперь — вы нам (призовите всех на марш, который уже утратил первоначальный смысл).
Вот даже как-то глупо всё это объяснять, настолько всё очевидно. Но ведь сотни людей именно так себя и вели в этих «спорах без сна и покоя».
ПРОСТО ЦЕННОСТИ:
Никакая травля несопоставима с её причинами. Любые причины травли легкомысленны в сравнении с её последствиями.
Никакие прегрешения человека не могут оправдать его унижений. Убей, но не унижай.
Любая травля – это, как минимум, нечестно. Нельзя толпой на одного. Это неприемлемо.
Давайте не создавать для травли поводов и не попустительствовать тем, для кого травля желанна или кто ею соблазнился.
Способ недопущения и прекращения травли один – активно и лично встать на сторону жертвы, независимо от того, нравится вам этот человек или нет.
____________________________
На фото:
Кадр из знаменитого в узких кругах животнолюбов фильма Дэвида Аттенборо "Династия" (BBC). В одном из эпизодов стая гиен напала на одинокого льва и изматывает его бесконечным преследованием, нападениями и покусываниями. На наших глазах лев постепенно обессиливает, ему всё труднее отбиваться, давать сдачи. Лев кажется обречённым. Но нет. Печальный рык загнанного льва и визг гиен услышал его брат, и просто прибежал на помощь. В общим они отбились от гиен. И заканчивается этот эпизод в фильме великолепной сценой филадельфии - братской любви. https://www.youtube.com/watch?v=a5V6gdu5ih8&t=200s
После Путина к власти придут хуже Путина, но есть список чудес против этого
09.06.2014