Не страдая сам, я не попадал в орбиту их деяний, но изредка имел и имею счастье быть свидетелем. Это не то чтобы вдохновляет, но как-то упрочняет идеалы, вечно расшатываемые навязчивой «правдой жизни». И кстати, святые в быту своей святости – не чудики, которые не от мира сего. Это потом молва нацепляет на них этот бантик, видимо для лучшего понимания и усвоения.

Особенно поражает их физическая неспособность делать больно человеку, обижать, бранить, выстраивать козни. Их рука вечно не поднимается или недоподнимается на это. И эти их мучения по поводу того, что иногда всё-таки суровость и жёсткость необходимы, и надо бы над собой работать в этом направлении.

Гипотеза: иногда мерещится в глубинах этой мощи добра, некая титаническая борьба с каким-то собственным грехом, слабостью. Природа их неуклонной доброты предстаёт как бы хтонической, проистекающей из уникальной способности не ослабевать хватку на горле собственных грехов. Не падший ангел, а наоборот. Именно с тёмной стороны, кстати, приходит и эта невероятная наступательная «практикоориентированность» их добра. Добро обычного, ничем не сжигаемого человека – лениво и мимолётно. Это всего лишь гипотеза. Мог и перебрать с банальной «инфернальностью добра». Типа, из-за неконтролируемой зависти.