Аттракцион от великих портретистов

Стоит только вглядеться, сосредоточено упереть взгляд, и лица их моделей буквально затягивают в себя не нашей глубиной и загадочностью выражения. В их лицах, линиях тел, перехваченных художником моментах движения столько всего… Но чего именно? Ясно, что художник с невероятной точностью передал или с невероятной точностью выдумал характер, душевное состояние и саму душу модели. Но какой это характер, что это за душа отражается вот именно сейчас, в этом запечатлённом моменте? Как правило - это почти всегда загадка. Вот о чём всё-таки улыбка леонардовой «Джоконды» или кто всё-таки такой серовский «Император Николай II»? Очень хочется понять, до зуда в мозгу хочется. Стоишь, и ищешь. Угадываешь, выковыриваешь аналогии из собственного опыта, пытаешься узнать знакомое, наложить понятное на увиденное. Если находишь – обрушивается понимание, почти как радость открытия. И тут же сомнения. А понял ли? Есть ли во мне такой опыт, чтобы понять именно это? И как понять, что понял?

Ускользающая красота - она в пейзажах и натюрмортах, а здесь, в портретах - ускользающие души. Души, явленные нам «во плоти», но ускользающие от любой однозначной идентификации и понимательной фиксации. Загадка - то ли с отгадкой, то ли без неё.

Жизнь - несправедлива, чтобы понимать «живопись как живопись», а ни как «интересное/не интресное изображение» нужно иметь талант – талант, позволяющий чувствовать и переживать гармонию композиции, гармонию колорита, гармонию всех этих линий и остановленных кистью мгновений. Это действительно талант и, как всякий талант, он действительно редок и не приобретается образованием, даже искусствоведческим. Но в отсутствии этого таланта нет ничего ущербного – мало ли каких талантов у кого нет. Даже многие руководители музеев, кураторы выставок не обладают «видением визуальных гармоний», их профессия требует других одарённостей, не менее тонких и духовно насыщенных (чувствовать движение и трансформацию вкусов и мод у авторов и публики, обладать магией узнавания и идентификации этих «вкусов и мод» по еле уловимым признакам, выстраивать чёткие иерархии по степеням выраженности этих «еле уловимых признаков», и т.д.). Не обладающие этим изощрённым «видением визуальных гармоний» душевно трудолюбивые люди во все времена находили массу других способов получения удовольствия от большой живописи. Культура художественного потребления стихийна и разнообразна.

Многие посещают музеи и галереи, спонтанно двигаясь по рельсам узнавания. В живописных шедеврах они, прежде всего, обнаруживают значимые лично для них образы, сюжеты, ситуации, и, обнаруживая-узнавая, эмоционально присоединяются к ним, снова и снова испытывая «вспомненные чувства». Они проникают в живопись через эмпатию.

Можно искать в живописных полотнах смыслы: что значит то, что значит это, зачем это здесь, почему он весь в красном (в таком познании живописи есть одна важная странность: удовольствие доставляет понимание как не очевидных, так и очевидных смыслов, но разное удовольствие). В этом случае картина читается как книга – она рассказывает историю.

В некоторых полисюжетных картинах удовольствие может доставлять само рассматривание – выискивание на полотне всё новых и новых сюжетных фактов и героев. Картина здесь предстаёт, как объект практически физического исследования, цель которого - обнаружение и идентификация «скрытых предметов». На эпохальной выставке Питера Брейгеля Старшего в венском Музее истории искусств, это «рассматривание не сразу заметных частностей» было самым главным развлечением публики, причём не только применительно к «босхиальным» работам Брейгеля, но и при рассматривании его гравюр и рисунков. В итоге, рекламная стратегия выставки и инстинкты посетителей фактически превратили Брейгеля в художника-миниатюриста. Да, мне это не нравится, но какое моё дело, если именно этот аспект человеческого восприятия обеспечил выставке, как минимум, коммерческий успех и зрительскую удовлетворённость «чудом бесчисленных замысловатых подробностей».

Приходя в музей можно просто искать на картинах всё самое необычное, странное, удивительное – всё, что порождает в нас знаменитый «wow-эффект» и обновляет наш эмоциональный, интеллектуальный и даже социальный опыт (на этот зрительский мотив, в значительной степени, ориентировано современное искусство). Много чего ещё можно получить от большой, настоящей живописи.

Точно так же, почти каждому доступен и представляемый здесь «аттракцион» - достаточно только небольшого усилия воли, чтобы вглядеться в лицо или позу изображённого на портрете человека и, если перед вами большой художник, вы обязательно поведётесь на интригу чужой души, жаждущей понимания – жаждущей понимания, но ускользающей от него и, не смотря на это, дающей шанс быть действительно понятой (за исключением таких «клинических» случаев как «улыбка Джоконды», но ведь на то Леонардо и гений, чтобы предъявлять нам «реально несуществующее»). 
_____________________________________

Это Ганс Гольбейн Младший, «Портрет молодого купца». Вот о чём мне говорит его лицо, немыслимо как созданное художником? Ведь понятно, что о чём-то говорит, о чём-то даже знакомом, но о чём? Что он думает прямо сейчас глядя в мою сторону, что чувствует? Что выражает, что несёт миру этот взгляд и вся эта совокупность черт?