Аверкиев Игорь Валерьевич


Пермь

Родился в 1960 году

Председатель Пермской гражданской палаты (ПГП)

https://www.facebook.com/averkiev.igor

Сайт Пермской гражданской палаты http://www.pgpalata.ru/


ЛЮБЯ И ЖАЛЕЯ "ГРАЖДАНИНА"

Мне нравится слово «гражданин», я люблю его произносить. Это сильное слово, хотя и немного шипящее. Мне нравится наделять эпитетом «гражданский» многое из того, чем приходится заниматься, хотя есть в этой привычке что-то от злоупотребления. Мне приятно, что, в отличие от «демократии», «гражданин» - русское слово (дескать, и мы не лыком шиты), хотя часть его современного смысла была заимствована нашими европейски образованными предками из греко-римской политической мифологии.

Очень правильно, что слово «гражданин» в России, как и его европейские аналоги, - «городского» корня – есть в этом какая-то большая и нечаянная правда о происхождении свободы и в России, и в мире. Возникает, однако, некоторый дискомфорт от многозначности «гражданина» и «гражданского» в современном российском употреблении. Если на синонимичность «гражданского» с «цивильным», «штатским», «невоенным», «мирным» ещё можно не обращать внимания, то другие, более распространённые смыслы этого слова просто портят ему биографию.

В современном русском языке в слове «гражданин» доминирует его формально-правовое значение. «Гражданин» в России – это, прежде всего, правовой статус полноправного члена общества, точнее – полноправного «члена государства». «Гражданин» у нас, это ещё и официальное обращение к жителю страны, но обращение с явной репрессивно-порицательной коннотацией («гражданин, пройдёмте»). Вообще, причудливо употребление этого слова в российском быту. Если, обращаясь к вам, должностное лицо использует слово «гражданин», это верный знак того, что вас считают плохим гражданином, в чём-то нехорошем подозревают и вот-вот лишат каких-нибудь гражданских прав. По традиции, с советских времён, словом «гражданин» в России наказывают. «Гражданами» в Советском союзе в обязательном порядке называли людей, чем-то провинившихся перед государством: задержанных, подозреваемых, подследственных, подсудимых, осуждённых. Более того, всех перечисленных «граждан» принуждали обращаться к официальным лицам, употребляя только это же самое слово - «гражданин» («гражданин начальник»). В СССР принудительный переход в общении с «товарища» на «гражданина» означал символическое унижение – человека лишали права употреблять в качестве обращения «святое слово «товарищ», которым фиксировалось сакральное родство всех советских людей, и опускали проштрафившегося до формально-юридического статуса «гражданина». Нечто подобное происходит и сейчас, но, скорее, по инерции, в связи с обесцениванием «товарища» и с неясностью языковой судьбы «господина». Но, в любом случае, и тогда, и сегодня в российском официальном употреблении «гражданин» - в большей степени «подданный», чем «гражданин».

Однако русская интеллигентская традиция наградила «гражданина» и некоторым вторым, «высоким смыслом». С этим «высоким смыслом» слово «гражданин», собственно, и поднялось в русском языке и только потом, усилиями советского официоза, было низведено до синонима «правонарушителя». «Гражданин» в этой изначальной интеллигентской традиции – это ответственный член общества, человек, наделённый некоторым внутренне обусловленным чувством долга перед народом и страной (не перед государством, что важно в России). «Гражданин» в этом значении несёт в себе значительную ценностную нагрузку и, в какой-то степени, пересекается со словом «патриот», но без той «внешнеполитической» ажитации, которая сопровождает «патриота» в его употреблении, особенно в последнее время. «Я - гражданин своей страны!» «Я - патриот своей страны!» - разница чувствуется, но с трудом. «Гражданин» - несколько позитивнее «патриота», а «патриот» - несколько политизированнее «гражданина». «Гражданин» - создаёт, «патриот» - защищает. «Гражданин» - слуга своей страны, «патриот» - солдат своей страны. «Гражданин» - интровертивен, «патриот» - экстравертивен. «Гражданин» – это эвфемизм «патриота» в речи стеснительных людей.

В общем, как сказали бы лингвисты, концепт «гражданина» в России расколот. С одной стороны, «гражданин» - это тот, кто принадлежит государству. С другой стороны, «гражданин» - это тот, кто отвечает за страну, причём, по собственной воле. Однако, всё это - рассуждения постфактум. Сегодня «гражданин» постепенно уходит из «живого русского языка», причём в обоих своих смыслах. «Гражданин» покидает нас, но покидает потасканным, высокопарным и казённым.

«Общественно-политические слова», в отличие от большинства прочих слов, не только называют, но и мобилизуют, зовут, указывают. «Гражданин» уже почти ничего такого не делает в головах российских граждан.

«Гражданин» набухал контентом, набирал у нас языковую силу во второй половине XIX века. В своём высоком, мобилизующем смысле слово это впервые, но ненадолго, расцвело в 1917 году (с февраля по октябрь), и даже на какой-то исторический миг стало универсальным публичным обращением в России, как в своё время в революционной Франции. Затем, уступив «высокую нишу» анархо-эсеро-большевистскому «товарищу», «гражданин» верой и правдой служил стране, отличая законопослушных «членов государства» от незаконопослушных. На рубеже ХХ и XXI веков «гражданин» вновь обрёл высокое звучание, мобилизуя на последний бой остатки «русской интеллигенции», но надорвался, и сегодня тихо засыхает в академических объятиях юриспруденции и чего-то вроде «обществоведения».

Есть, правда, ещё небольшой анклав в русском языке, где «гражданин» что-то ещё значит – это сленг российских либерально-демократических общественников и социо-гуманитарных мыслителей. В их языковом быту «гражданин» обрёл, наконец, своё глубокое концептуальное обоснование: «гражданину» подарили «гражданское общество» - в нём, потерявшее было актуальность слово ненадолго ожило, нашло пристанище. Но судьбы не обмануть. И сама-то идея «гражданского общества» лишь скользит по поверхности российской жизни - всё никак внутрь попасть не может, а уж термину этому так и вовсе у нас не повезло: проходил мимо него бездушный и жадный «государственный язык», увидел это враждебноватое с виду словосочетание, да и проглотил его от греха подальше, переварил и испражняется теперь исключительно «структурами гражданского общества».

В общем, слово «гражданин» никого больше в России никуда не зовёт, а лишь называет. Вопрос в том, само ли по себе умирает в русском языке слово «гражданин» или обрушивается вместе с языковой нишей, которую занимало? Придёт ли ему на смену какое-то новорождённое слово? Или - нет языковой ниши, нет и языковой проблемы? Или так: «оператором» слова «гражданин» в русском языке была «русская интеллигенция» - она его и ввела в язык, она его в нем и обслуживала: холила-лелеяла, совершенствовала и продвигала. Отжила свой век «русская интеллигенция» - приходят в упадок в языке и рождённые ею концепты. Или так: порождённый Модерном концепт «гражданина» фиксировал в западном мире послесредневековую напряжённость в отношениях между человеком и государством по поводу степеней и соотношений их свободы друг от друга. «Гражданин», обрётший классическую форму в головах «просветителей», требовал добровольного, искреннего и деятельного соединения человека и государства, настаивая при этом на доминировании человека. За реализацию этих представлений и боролись несколько веков «люди доброй воли» по всему «северо-западу» планеты. Сегодня этой напряжённости в этой части планеты, по-моему, уже нет. В современном еврохристианском мире есть масса политических проблем внутри элит, между элитами и населением, есть у всех проблемы с неэффективностью государства, но нет «проблемы подданного», мечтающего подчинить себе своевольное и самодостаточное государство. Свобода от государства неактуальна. Какие-то другие несвободы душат сегодняшних западных людей. Нет этой проблемы и у нас ровно настолько, насколько мы – это они.

Страдает ли от избытка или самодостаточности государства «постинтеллигентная» российская образованная публика (образованные, которым сегодня до 45)? По-моему, не страдает. Стебается над государством, не всегда его замечает - да, но вовсю при этом государство осваивает и использует, и, когда надо - должное ему отдаёт. Государство для «новых российских умников» - инструмент, а не антипод. При чём здесь «гражданин». Им не надо описывать идеальные отношения между человеком и государством, поскольку сегодняшние отношения с государством их не особенно напрягают. Им кажется надуманным и высокопарным общаться с государством на «гражданском языке». Они не проблематизируют ни равноправие человека с государством, ни доминирование человека над ним (языковым инструментом этой проблематизации и был «гражданин»). Хотелось бы, конечно, государство и получше, и повнимательнее, но кровь от этих мыслей в висках не стучит.

Одним словом, "гражданин" сегодня не актуален, а "гражданское общество", как низовое (не элитаристское и не государственное) програмирование и обустраивание страны, поднимается из недр среднего класса тогда, когда государство в принципе не справляется со слишком сложным и разнообразным обществом. Современной России это не грозит - её сырьевая паразитарная экономика по определению не порождает экономические и социальные феномены высокой сложности. Общество, основанное на перераспределении сырьевой ренты и государственных ресурсов, вполне может управляться из единого центра простыми вертикальными цепочками полномочий. 

И.В. Аверкиев

2011 год

comments powered by Disqus

Список. Архив записей начало

Список. Тематический архив записей начало

Животные

27.05.2022
Тема 2

10.04.2014



Тексты

Из Африки

03.06.2021
Началось

11.12.2017
Киты и мы

24.09.2017
О кроте

24.09.2017
Доколе

24.09.2017
ТЫ КТО?

27.05.2014