О родных и несчастных в нашей жизни

Не то чтобы Черняевский лес был каким-то особенно суровым пространством, но людям, часто в нём бывающим, видеть приходится всякое. В частности, он не только излюбленное место прогулок для матерей с детьми и для всех прочих людей с собаками, не только гигантский стадион для всех, кто озабочен своими мышцами-сухожилиями, сердцами-лёгкими, он ещё и не менее гигантский дом свиданий. В этом качестве им пользуются в основном пацаны и пацанки из прилегающих микрорайонов, то есть юноши и девушки, которым значительно до или немного после 20-ти, из семей с доходами ниже средних (их сверстники из других семей пользуются для этих нужд другими территориями, наполненными всевозможными заведениями). Юные пары гуляют по тропинкам, обнимаются-целуются, если везёт с обстоятельствами, занимаются сексом, тут же, в относительно укромных местах недалеко от тропинок. Иногда между гуляющими случаются конфликты. Иногда очень жёсткие, с точки зрения стороннего наблюдателя вроде меня. Попросту говоря, мальчики девочек порой хватают за руки, куда-то тащат, прижав к дереву нашёптывают на весь лес какие-то угрозы, могут и ударить. Девушки, как могут, отбиваются, вырываются с различной степенью интенсивности, беспомощно оглядываются по сторонам и т.д. и т.п. И тут я на белом коне, типа вольный лесной дружинник, суровый спаситель униженных и оскорблённых. Но не всё так просто. Я уже давно очень осторожный спаситель, скромный такой, ненавязчивый.

Уже почти два года я не бегаю по лесу – старая травма колена, то да сё, пятое-десятое. Но без леса не могу. Просто же ходить по тропинкам - «гулять» - как-то стрёмно, что называется. С лесом нужно взаимодействовать, в него нужно вживаться через общую с ним или по его поводу деятельность. При этом, вывешивать скворечники, сыпать семечки в кормушки, обниматься с соснами, впитывая в себя «токи их жизни» - это явно не моё (животные в лесу должны выживать сами, сколько выживут, столько лесу и нормально - нельзя превращать лес в зоопарк с «искусственным вскармливанием» его обитателей; что касается «токов жизни», то у меня с ними особых проблем нет, чтобы вампирить «токи» у бедных сосен). С кострами и мусором в лесу стало получше: и убирают чаще и вдумчивее, и людей-сук в лесу стало реально меньше, но как встречаю их - к порядку призываю. В общем, не зная как воссоединиться с лесом, я эти два года редко в нём бывал и всегда ненадолго, типа проведать, а не находиться. Но две недели назад я, наконец, придумал, что делать с собою в лесу. Один час десять минут, каждое утро. Несколько многовато, но очень гармонично, в полном соответствии с самим собой. И нагрузка нормальная, и по лесу путешествую, и ногу не особо напрягаю. Это я про то, что снова стал бывать в лесу регулярно и относительно подолгу. И сразу же начались события. И с белками, и с поползнями, и с людьми.

За неделю 3 случая грубого обращения мальчиков с девочками. Небывалая случайная частота однотипных событий, а я как-то отвык и забыл о прежних правилах – встревать только в крайних случаях, когда явная угроза здоровью, а это, всё-таки, бывает очень редко. Когда ещё дикий был, не опытный, большинство моих заступаний заканчивалось тем, что девушка вставала на сторону обидчика и я, как идиот, превращался в агрессора. Забыл.

В этот раз во всех трёх случаях всё повторилось. В первом случае, я явно сам поторопился, проявил излишний энтузиазм. Во втором - пацан реально ударил подругу, но уже через пару минут она мне вполне популярно объясняла, почему я не имею никакого права вмешиваться в их дела - "И вообще, мы сами разберёмся кто тут прав, кто виноват". В третьем случае, юный козёл ухватил девушку за волосы, собранные в хвост на затылке и держал, а та, со всей очевидностью, пыталась вырваться, уйти от него, пробовала разжать его пальцы. Я, уже наученный опытом, и не подходил даже, а просто встал метрах в десяти от них и смотрел на происходящее не отрываясь. Сработало. Парень волосы отпустил, но ухватил девушку за руку, не переставая при этом что-то тихо и зло говорить ей. Типа упорствовал. Я стал надвигаться. Он замолчал. Несколько мгновений они оба смотрели на меня. Вдруг парень резко отпустил руку девушки, как бы отбросив её от себя, повернулся, и неспешно, соблюдая достоинство, но с напряжённой спиной, пошёл прочь. Девушка словно зависла в пространстве. Несколько секунд смотрела ему вслед. Потом резко повернула голову ко мне. В глазах недоумение и какая-то зарождающаяся досада. А через мгновение передо мной уже был человек, принявший единственно возможное и самое верное решение. Девушка поворачивается и быстро идёт вслед парню, в каждом движении, в высоко поднятой голове сожаление, убеждённое желание помочь, исправить, чуть ли не спасти. «Стой, Юра! Подожди!»

Это я не про «женскую виктимность», как сразу, по привычке, кто-то мог подумать. Я о другом: я об основаниях любви.

«Какой никакой, но он ей родной (от себя добавлю: "он" всегда "родной", даже если всё длится всего несколько недель или месяцев). Его, родного, такого непутёвого, обидели, унизили. Ему сейчас очень плохо. А она - бесчувственная эгоистка… а он уходит, удаляется, его спина такая незащищённая, такая одинокая… Стой, Юра! Подожди…»