Аверкиев Игорь Валерьевич


Пермь

Родился в 1960 году

Председатель Пермской гражданской палаты (ПГП)

https://www.facebook.com/averkiev.igor

Сайт Пермской гражданской палаты http://www.pgpalata.ru/


Интервью "Звезде" (биографическое)

Это полный текст моего недавнего интервью газете «Звезда». Редакция его подсократила немного: часть - по профессиональным, вполне прагматическим соображениям, и ещё часть убрали, как мне показалось, споткнувшись о самоцензуру. Но в любом случае, спасибо Нелли Кибишевой, что вытащила из меня то, что само на свет не появилось бы. Потому и публикую здесь полный текст, что сам кое-чему удивился (название и подзаголовки, естественно, от «Звезды»).

В ОДИНОЧКУ В РОССИИ НЕ ПОБЕДИТЬ

Заикание — не помеха?

«Звезда»: Игорь Валерьевич, вы родились в семье художника, учились на историка. Успели побывать монтёром железнодорожных путей, социологом, политиком, общественным деятелем. Расскажите, как всё начиналось?

Игорь Аверкиев: С детства у меня два больших увлечения — история античности и зоология. Выбирая вуз и имея «практико-ориентированный характер», я тогда почему-то решил, что увлечение зоологией требует от меня стать лесником и с оружием в руках защищать животных от браконьеров. А история, как мне представлялось, практична только в одном – в археологии. В итоге я выбрал историю, потому что истфак был в Перми, а на лесников учили в Кирове. В Киров мне не хотелось. Постепенно и археология оказалась не при чём.

«Звезда»: Вы окончили вуз в 1988 году, в зрелом возрасте. Пошли учиться не сразу после школы?

Игорь Аверкиев: С получением образования вышло непросто. На самом деле, после школы я хотел пойти в армию, а уже потом поступать на истфак, но родители настояли на поступлении сразу после школы. Однако, к моему удовольствию, на истфаке до экзаменов меня не допустили по причине заикания.

Как мне объяснил зам.декана: «Факультет у нас идеологический, выпускники идут работать учителями, многих берут в партийные и государственные органы, сами понимаете, с заиканием там нельзя». Разумеется, это не было прямо прописано в каких-то инструкциях – просто у меня не приняли документы. Возможно, можно было настоять на своем, но – я сам не хотел в университет. Я хотел в армию! И всё, в конечном счёте, уладилось. Отслужив, я получил от командования направление на рабфак и без проблем поступил на исторический факультет Пермского университета.

«Звезда»: Вы участвовали в общественно-политической жизни со времен студенчества?

Игорь Аверкиев: Да. На истфаке у нас сложился небольшой кружок антисоветски настроенных студентов, хотя сами мы это так не называли. Ядром кружка, кроме меня, были Михаил Касимов и Сергей Просвирнин и вокруг ещё около десятка, скажу так, активно сочувствующих. Нам хотелось изменений. Но подход был романтическим. Почти дословно: «Прежде чем заняться революцией, мы, как честные люди, должны попытаться изменить систему изнутри».

Для начала решили «захватить власть» в комсомольской организации на нашем факультете. Довольно быстро добились успеха. В 1985 году на факультетском собрании меня избрали секретарём комсомольской организации (так называлась должность главного комсомольца), соответствующим был подобран и состав комсомольского бюро. Мы ввели множество новинок, в частности, создали факультетский Клуб актуальных проблем социализма, в рамках которого студенты, часто вместе с преподавателями, обсуждали самые спорные сюжеты социализма и советской истории.

«Звезда»: Разве в восьмидесятые это уже разрешалось?

Игорь Аверкиев: Формально это не выходило за рамки советских академических свобод. Темы, конечно, напрягали, кого положено, но прямые публичные призывы к свержению советской власти на факультете всё-таки не звучали. Впрочем, предосторожности не помогли и из университета нас исключили…

Появилось больше свободного времени, плюс система-дура, типа не дав изменить себя изнутри, как бы сама расчистила нам путь к революции. Мы создали организацию «Союз коммунистов», не смотря на название, обречённую быть подпольной. Тогда, в середине 80-х интеллигенция переживала этап романтической веры в “истинный социализм”. Героем был, загубленный Сталиным большевистский интеллектуал Николай Бухарин. Многие верили, что социалистическому строю можно придать человеческое лицо, вернувшись к «заветам» Ленина, Бухарина и других «истинных коммунистов». Рыночная экономика, как рецепт выздоровления страны, входила в нас через правду о ленинском НЭПе.

Состав организации был интересным и эффективным, как показала практика: мы - трое отчисленных студентов-историков и студенты и молодые преподаватели с физического и математического факультетов ПГУ: Сергей Мазеин, Николай Лебедев, Александр Каменских, Борис Ихлов, Дмитрий Байдак.

«Звезда»: Ваша организация была лишь площадкой для встреч единомышленников, или же в вашей деятельности была и практическая составляющая?

Игорь Аверкиев: Как ни странно, но наша настоящая политическая активность началась с экологии. Был когда-то такой поселок, Первомайский, и находился он через дорогу от Пермнефтеоргсинтеза - знаменитого ПНОСа. Заболеваемость раком в этом посёлке в 4 раза превышала среднюю по городу.

Всё началось со статьи в газете «Вечерняя Пермь». В тот период уже появлялись зачатки гласности, и материал получился достаточно объективным, в нём приводились по-настоящему ужасные факты о жизни в этом посёлке под постоянными вредными выбросами с ПНОСа.

Прочитав и ужаснувшись, мы организовали общественное движение за закрытие и реконструкцию вредных производств ПНОСа. Для этого был создан Общественный экологический комитет, от имени которого мы и действовали. Это были первые масштабные экологические митинги в стране, собиравшие до 5 тысяч человек, нас поддержала пермская пресса, прямо на улицах мы собирали подписи. Это была весна 1987 года. Очень важно, что с нами работал один из первых профессиональных пермских экологов Юлий Щипакин, который выступил в роли эксперта и помог нам оформить набор аргументов, собрать доказательства.

«Звезда»: Попытка закрыть нефтеперерабатывающий завод силами подпольной организации выглядит слишком амбициозной даже сейчас. Вы правда верили в возможность положительного исхода?

Игорь Аверкиев: Большинство из нас было молодыми людьми, вчерашними студентами! Так что да, мы верили в успех, и он пришел, но вместе с ним и проблемы.

За неделю мы собрали около 20 тысяч подписей и приготовились отправить их в Москву в Совет министров с нарочным. Накануне поездки, дипломат со всеми подписями и уставом «Союза коммунистов» из моей квартиры исчез, а меня вызвали на беседу к Валентину Степанкову, прокурору Перми, будущему первому генеральному прокурору ельцинской России. Он сказал, что «от неизвестного лица из Закамска пришла посылка», а в ней подписи и, что куда хуже, устав нашей организации, явно антисоветской. Степанков сообщил, что передаёт дело в КГБ…

Впрочем, мы уже были достаточно умными: в другом месте хранились копии значительной части подписей. Послание было доставлено в Москву. На руководство Союза видимо произвело впечатление то, что в провинциальном городе проходят многотысячные экологические митинги, на улицах собираются тысячи подписей, вред выбросов доказывается статистикой, вполне научными аргументами – всё было внове для них. Плюс Перестройка, Гласность…

В итоге вышло Постановление Правительства СССР о реконструкции ряда производств «Пермнефтеоргсинтеза», строительстве новых очистных сооружений и т.п. Эти очистные до сих пор служат городу. Посёлок Первомайский был расселён.

Тогда же я познакомился с Вениамином Сухаревым, генеральным директором ПНОСа в тот период.

Что стоит перенять... у мафии

«Звезда»: И как столь выдающийся промышленник отнесся к отчисленным студентам, пытающимся закрыть производство?

Игорь Аверкиев: Знаете, почему я так долго остаюсь на поверхности, несмотря ни на что? Дело в том, что мои политические противники не имеют в моем лице личного врага. Я не питаю ненависти к тем, с кем я не согласен. Кроме уж совсем отъявленных «людоедов» и подонков, но их было мало. Значительно меньше, чем принято думать.

Вообще, в условиях политической борьбы крайне важно выстраивать свои отношения с оппонентами по принципу... мафии — ничего личного! Вы делаете своё дело – мы своё. Мы – вас, вы – нас. Кто выиграет – тот выиграет. Без обид.

У меня всегда случается больше претензий к партнерам, чем к противникам. С противников чего взять – они же противники. А успех дела зависит именно от партнёров. Так что с Вениамином Платоновичем мы нашли общий язык и впоследствии общались. Незадолго до смерти он даже собирался профинансировать издание моей книги, но книгу я не дописал… Хотя конфликт тогда был нешуточным. Было много демонстративной слежки, прямо от подъезда. КГБ и партийное начальство даже пытались давить на наших родственников. Их вызывали в КГБ, с ними беседовали руководители их предприятий, даже соседи. От наших родных требовали, чтобы они отговорили нас от этой «антиПНОСовской деятельности», намекали на наши связи с западными спецслужбами и тому подобное. Мою первую жену, Липу Шадрину, забирали из дома, когда меня не было, садили в чёрную волгу, и возили на душеспасительные беседы к ректору мединстита Евгению Вагнеру, она там училась. Но на репрессии в привычном смысле, власти тогда уже не шли.

«Звезда»: А чем закончилась история с вашим «антисоветским» уставом, переданным в КГБ?

Игорь Аверкиев: На нас завели уголовное дело, однако в 1987 году Горбачёв уже начал массово выпускать политзаключённых, а находившиеся в производстве политические уголовные дела стали закрывать. Закрыли и наше.

Так что для нас всё закончилось благополучно, а вот наши московские коллеги, продвигавшие идеи социал-демократии несколькими годами ранее, успели отсидеть по аналогичной статье несколько лет.

Протестовать можно рублем

«Звезда»: Обучение на историческом факультете вы завершили уже после закрытия уголовного дела?

Игорь Аверкиев: Верно. В том же году со второй попытки мне разрешили восстановиться на истфаке. Учиться мне оставалось около года, я получил диплом и 3 года работал социологом на Пермском электротехническом заводе.

Вовсю шла Перестройка, отношения между работодателями и наемными работниками становились всё жёстче, и самым востребованным направлением социологической работы стала конфликтология, доведшая меня до членства в Совете трудового коллектива завода.

«Звезда»: Впоследствии вы вернулись в родной ВУЗ в качестве преподавателя. Как вас встретили?

Игорь Аверкиев: Встретили хорошо. Собственно, сами и пригласили. К моему отчислению, на самом деле, приложила руку военная кафедра, а не исторический факультет. Когда ректорат озаботился сигналами из КГБ про странную деятельность комсомольского бюро на истфаке, он нашёл простое решение — отчисление за неуспеваемость. Но, как я недавно случайно узнал, ни один из преподавателей-историков не согласился нас «валить» (вообще, тот преподавательский состав истфака был выдающимся, и не только, и не столько потому, что не сдал нас). Тогда ректорат обратился к военной кафедре, а там работали люди попроще – «настоящие советские офицеры». Нас троих: Сергея Просвирнина, Михаила Касимова и меня, отслуживших в армии, отчислили в конце 4 курса за «неуспеваемость по военной подготовке», трижды завалив каждого на одном и том же экзамене.

Когда меня позвали на истфак, не могу сказать, что это была с моей стороны по-настоящему преподавательская работа, я был типа приглашённым преподавателем с небольшой нагрузкой: вёл свой курс лекций и семинары по нему. Попреподавал три года на истфаке и юрфаке и с облегчением ушёл. Это явно не моё. Собирать и передавать знания надо любить. Я же люблю со знаниями что-нибудь делать. Ещё меня поразили те крохотные деньги, за которые в то время замечательные люди делали эту работу. Особенно тупо было за такими деньгами ходить в кассу и ещё стоять в очереди. Это было начало 2000-х. Деньги были настолько крохотными, что я с лёгкостью отказался получать зарплату. Получилось как бы принципиально. Бухгалтерии университета это доставляло проблемы, они должны были отчитываться о выплатах, депозит на долго их не спасал. Мой демарш постепенно выливался в протест. Но поскольку бухгалтерия из-за меня «ставила на уши» и ни в чём не виноватых администраторов факультета (от них постоянно требовали, чтобы я пришёл за зарплатой), я решил не досаждать людям по пустякам, и после года проволочек, или около того, согласился получать это государственное подаяние на сберкнижку. Там какая-то символическая сумма до сих пор валяется.

Прораб партстроительства

«Звезда»: Чем закончилась история с подпольной организацией? Как ей удалось превратиться во вполне официальную партию?

Игорь Аверкиев: С начала 1988 года никакого серьёзного правоохранительного давления уже не было, просто за нами тихонько следили, внедряли осведомителей, некоторые из них потом сами открывались. Настал момент, когда стало ясно, что среди нас назревает идеологический раскол, в результате которого социал-демократы отделились от коммунистов. В других регионах страны протекали сходные процессы.

Мы создали Социал-демократическое рабочее объединение – СДРО. Занимались демократической пропагандой, создавали политические клубы, издавали газету, участвовали в проведении нескольких забастовок на пермских предприятиях. Организация расширялась, её членами стали Владимир Зотин, Сергей Неганов, Денис Галицкий и многие другие

В 1989 году в стране появилась ассоциация социал-демократических организаций. В 1990 состоялся учредительный съезд Социал-демократической партии России - СДПР. Так как пермская СДРО была одной из наиболее известных и опытных групп, я вошёл в правление новоиспеченной партии. На одном из последующих съездов меня избрали заместителем председателя СДПР. Уехал в Москву в мае 1992 года. Поскольку я не был заинтересован в переезде в столицу, то поставил условие перед съездом: отправляюсь в Москву только на год, помогаю наладить оргработу, и возвращаюсь домой. Об этом же я публично заявил и в Перми на пресс-конференции. Так и получилось, но в промежутке еще пришлось побыть председателем партии.

Избранный председатель разочаровался в партийном строительстве и подал в отставку. Правление избрало меня исполняющим обязанности, до следующего съезда. За оставшиеся полгода у нас сложилась очень хорошая команда из изысканных москвичей и мощных провинциалов: Павел Кудюкин, Владимир Чернецкий, Юрий Хавкин, Вадим Лифшиц, Виктор Милитарёв, Александр Перфильев, Николай Пустоветов, Александр Уткин и другие. Главное, за что до сих пор не стыдно – в начале 1993 года СДПР обратилась ко всем демократическим партиям России с призывом сформировать "коалицию демократической оппозиции" режиму Бориса Ельцина. Неолиберальный курс реформаторов явно нуждался в серьёзных левоцентристских правках, и нужно было что-то стоящее противопоставить набиравшей силу реваншистской оппозиции. Но инициатива не была поддержана коллегами. Даже очень не была поддержана. Позже, когда стал нарастать кризис между Президентом и Парламентом, СДПР совместно с Крестьянской партией, Народной партией и Христианско-демократическим союзом выступили с инициативой подписания так называемого "Новоарбатского пакта" (штаб-квартиры всех партий-инициаторов пакта были на Новом Арбате). Это был своего рода «пакт о ненападении» в условиях политического кризиса, вводящий правила мирного разрешения политических конфликтов. Пакт подписали большинство основных политических сил страны (даже ЛДПР), кроме "Демократической России" и Администрации Президента, но без них Пакт не имел смысла.

Я не переоцениваю роль этих наших инициатив, но они были, безусловно, в правильном направлении – сегодня это особенно видно. Что касается меня, то в июне 1993 года я провёл очередной съезд СДПР и выборы нового председателя партии, свою кандидатуру на должность председателя не выставлял. И вернулся в Пермь.

Осенью 1993 года политический кризис дорос до вооружённого столкновения сторон и расстрела Парламента. Моим товарищам – депутатам Государственной Думы, членам СДПР, пришлось встать на сторону Парламента, хотя они и не были поклонниками Руцкого и Хасбулатова, не говоря уже о всяких макашовых – они просто остались на стороне парламентской демократии и на стороне слабых.

Потом ещё в 1996 году, на этот раз по приглашению Минтруда, я уезжал на полгода в Москву координировать работу экспертной группы по разработке реформы трудовых отношений в России. Реформа была разработана, до сих пор считаю, неплохая, но существенно урезанная и изменённая правительством (из реформы ушли многие социал-демократические положения). После этого я окончательно ушёл из политики, поняв, что реально многопартийной, конкурентно-плюралистической демократии в России в очередной раз не получится, нужно готовиться к следующей попытке.

Общественный темперамент

«Звезда»: Общественная работа достаточно широкое понятие. Вы основали Пермский региональный правозащитный центр (ПРПЦ) почему избрали именно это направление?

Игорь Аверкиев: К тому моменту я четко осознал, что являюсь человеком с общественным темпераментом. Чем мог заняться социал-демократ, уйдя из политики? Выбор был очевидным: заняться профсоюзной либо правозащитной деятельностью. Я вёл переговоры с профсоюзами…

В те времена одним из самых известных публичных политиков Пермской области был Виктор Похмелкин, член “Демвыбора”, депутат Государственной Думы от Пермского края, по совместительству - мой одноклассник. Он и подал мне идею получить грант на создание правозащитной организации — в Россию как раз начали приходить западные благотворительные фонды, специализировавшиеся на защите прав человека. Я решил попробовать. Это был конец 1994 года.

«Звезда»: Какие именно права чаще всего приходилось защищать в девяностые годы?

Игорь Аверкиев: Сначала бесчисленные обманутые вкладчики, жертвы «пирамид». Затем маленькие пенсии, не выданные зарплаты, очереди на жильё, увольнения, продажа некачественных товаров, жестокое обращение с заключёнными, беспризорники, никому не нужные бездомные выпускники детских домов и многое другое. Мы изначально понимали, что будем не столько правозащитной организацией, сколько бесплатной юридической консультацией для бедных. И тогда это было важнее. К этому и готовились. С самого начала мы себя позиционировали как “общественную контору”, некоммерческий сервис. Мы не занимались «богоугодными» делами, а оказывали людям бесплатные профессиональные услуги, в первую очередь, правовые. Конечно, многое от нас не зависело, но что зависело - мы делали быстро и качественно, благодаря отличным юристам: Сергею Максимову, Роману Маранову, Елене Першаковой и другим. Ежегодно мы принимали до 3 тысяч человек, реально помогали сотням.

Во второй половине 90-х к нам обращались ещё и потому, что в стране практически отсутствовали полноценные органы социальной защиты, а ельцинская команда перед выборами 1996 года насочиняла кучу льгот и пособий, не обеспеченных бюджетом, создала «ветеранов». Люди ринулись за всем этим, а в стране никого нет, кто мог бы помочь получить эти “богатства” от государства, только всякие правозащитники вроде нас. В Советском Союзе с соцзащитой всё было сложно, а новые структуры тогда ещё не успели появиться.

«Звезда»: Как это не было соцзащиты? А как же бесплатные санатории, помощь молодым семьям и все то, о чем сегодня так любят вспоминать?..

Игорь Аверкиев: Это иллюзия. Системы поддержки ветеранов, реабилитации и адаптации инвалидов не было как таковых. Многодетным семьям вместо пособий давали орден, иногда квартиры.

Было развито то, что сегодня называют программами корпоративной лояльности. Если ты был, к примеру, рабочим на большом заводе, то имел доступ ко многим благам. У крупных предприятий были свои санатории, поликлиники, система распределения импортных товаров. А если ты был художником, как мой отец, то извини...

Основы государственной социальной защиты начали складываться только в середине 90-х, и Пермский региональный правозащитный центр и Гражданская палата внесли в это свой вклад. Мы написали проект закона «Об основах социальной защиты населения в Пермской области». Законодательное Собрание его приняло. Потом ещё были законы «Об Уполномоченном по правам человека», «О социальном заказе», «О благотворительности», «О гражданском контроле». В начале 2000-х мы со Светланой Маковецкой, моей женой, разработали и внедряли вместе с пермскими властями реформу сиротских учреждений.

«Звезда»: Почему же Вы решили уйти из ПРПЦ и переключиться на создание Гражданской палаты?

Игорь Аверкиев: Это было скорее менеджерским решением.

В Правозащитном центре у нас было два направления работы: первое — защита прав человека и юридическая помощь малообеспеченным, второе – то, что сейчас называется ресурсным центром. Мы поддерживали общественные инициативы активных граждан, помогали их реализовать.

С точки зрения некоммерческого менеджмента и грантового финансирования это два принципиально разных вида деятельности. Со временем мы поняли, что с точки зрения эффективности, лучшей управляемости, разумнее разделиться. Правозащитный центр продолжил заниматься отстаиванием прав человека, а для поддержки общественной активности в Перми мы создали Пермскую гражданскую палату. Это было начало 1996 года.

«Звезда»: Что сегодня составляет главный предмет ваших хлопот?

Игорь Аверкиев: Главным образом, Открытый общественный офис. Этот проект реализуется четырьмя организациями — Гражданской палатой, фондом «Гражданское просвещение», Советом общественных юристов Перми и городским Обществом защиты прав потребителей.

В Отрытом общественном офисе поддержку получают любые коллективные инициативы в защиту групповых или общественных интересов. Мы оказываем юридическую и медиа-поддержку, предоставляем помещение для проведения небольших семинаров и совещаний. Выделяем временные рабочие места, бесплатно предоставляем оргтехнику, тиражируем материалы. И многое другое. Вся помощь оказывается безвозмездно. Был бы результат…

«Звезда»: С какими проблемами приходят чаще всего?

Игорь Аверкиев: Иногда с классическими правозащитными — свобода слова, собраний и тому подобные, проблемы с митингами. В основном с этим приходят опытные, полупрофессиональные гражданские активисты. Но их остались единицы... Чаще в последние годы стали обращаться за помощью обычные люди, которых государство преследует за перепосты, лайки, твиты в социальных сетях. Под антиэкстремистское законодательство сегодня может попасть хоть кто, даже самый безобидный человек. В основном же люди объединяются для получения разнообразных государственных преференций: пенсий, пособий, помощи многодетным семьям, инвалидам. Ну и, конечно, протесты инициативных групп в связи с ликвидацией властями школ, больниц, поликлиник - эти протесты нарастают с 2016 года. Власти не справляются со своими социальными обязательствами и начинают всё жёстче экономить.

В последние лет пять выросло число обращений экологической направленности. Сегодня это одно из самых модных направлений общественной активности простого человека — многим сегодня хочется защитить сквер, газон, дерево около дома. Традиционно много обращений инициативных групп по всяким градозащитным проблемам – вечная уплотнительная застройка, нет нормальных подъездных путей к новостройкам, нет социальной инфраструктуры, сносят гаражи. Часто люди объединяются в защиту придомовой территории или других общественных земель, на которые в Перми и Крае кто только не покушается. Ну и тотальное недоверие граждан к управляющим компаниям.

«Звезда»: Недавно на «Эхе Москвы в Перми» вы обсуждали тему сноса киосков. Почему ваше внимание привлекла эта проблема?

Игорь Аверкиев: Проблему из этого устроили власти! Думаю, все понимают, что наводить порядок с этими киосочными «шанхаями» нужно, каждый пермяк хочет видеть свой город красивым. Однако киоски, стоящие на придомовых территориях, находятся внутри кварталов и городского вида не портят, но зато приносят людям реальную пользу, малому бизнесу – небольшие, но деньги. Зачем ликвидировать то, что не является злом?

Опять получается как при Чиркунове. Ну придумали вы что-то хорошее, но зачем это реализовывать «чохом», абсолютно, не взирая на городское и человеческое разнообразие. Это какой-то тоталитарный подход самовлюблённых менеджеров и экспертов.

Чтоб не пропасть поодиночке!

«Звезда»: Несколько слов о семье ваш отец был художником, брат - художник, дочь – режиссёр документальных фильмов, все они имеют отношение к творческой деятельности. Целая культурная династия. Как вышло, что вы отошли от семейных традиций?

Игорь Аверкиев: Так ли много различий между мной и моим братом? Он не только художник, он в первую очередь дизайнер – концептуальный творец. Создает образы по определенным правилам. Чем-то подобным часто занимаюсь и я, только со словами, нормами, идеями... Так или иначе, свое творческое начало реализую и я, просто другим путём.

«Звезда»: Почему общественное движение, продвижение гражданских инициатив продолжает волновать вас на протяжении стольких лет?

Игорь Аверкиев: У меня есть теория, что в России потому «всё плохо», что у людей нет навыка коллективной защиты собственных интересов. Россия – страна отчаянных одиночек, которые совместно умеют только драться и развлекаться. Поэтому в России любая совместная деятельность в защиту жизненно важных общественных интересов – самоценна, работает на будущее, достойна уважения, всяческого внимания и поддержки.

Я посвятил попыткам решать общественные проблемы почти сорок лет. Кое-что даже получалось. И если я могу кому-то помочь добиться результата в этой сфере, я буду этим заниматься. Наши люди должны отвыкать от одиночества перед обществом и властью.

Справка «Звезды»

Игорь Аверкиев родился в 1960 году в Перми в семье художника и бухгалтера. Окончил исторический факультет Пермского государственного университета в 1988 году. Окончил курсы промышленной социологии и конфликтологии в 1990 году. С 1983-го по 1994 год в промежутки, свободные от политической и общественной деятельности, работал монтером железнодорожных путей и кузнецом-штамповщиком. С 1987-го по 1991-й – заводским социологом. С 1984 года активно участвует в общественно-политической жизни региона. С 1987-го по 1992-й — председатель Пермского социал-демократического рабочего объединения и областной организации Социал-демократической партии России. В 1990–1992 годах — сопредседатель пермской «Демократической России». В 1992–1993 годах — заместитель председателя и председатель Социал-демократической партии России. В 1994-м инициировал создание Пермского регионального правозащитного центра (ПРПЦ). В 1996 году по его инициативе создается Пермская гражданская палата, председателем которой он и является по сей день. С 2002-го постепенно отходит от правозащитной деятельности и концентрируется на практиках «гражданского влияния» и «гражданской политики».

Беседовала Нелли Кибишева.

Август 2018 года

 

comments powered by Disqus

Список. Архив записей начало

Список. Тематический архив записей начало

Животные

27.05.2022
Тема 2

10.04.2014



Тексты

Из Африки

03.06.2021
Началось

11.12.2017
Киты и мы

24.09.2017
О кроте

24.09.2017
Доколе

24.09.2017
ТЫ КТО?

27.05.2014